Банда Тэккера - Страница 152

152

— Я не хочу, чтобы вы делали мне одолжение, — сказал Бауер. Он опустил глаза. — Поужинайте дома, а потом мы можем прогуляться немного и поговорить на улице с глазу на глаз. Скажите только, когда вы будете дома, чтобы мне вовремя прийти.

— Ну хорошо, хорошо. Я ведь ничего не имею против. Могу ради вас поужинать и в ресторане. Я рад сделать для вас все, что могу.

— Нет, — сказал Бауер. — Я не приду.

Лео засмеялся и шутливо подтолкнул Бауера локтем.

— По правде говоря, — сказал он, — для меня это предлог сбежать от стряпни моей старухи.

— Если так, хорошо, если вы сами этого хотите. Но только вы сами этого хотели. Не я, а вы.

— Ладно, ладно, — сказал Лео. — Я сам этого хочу.

6

Свидание было назначено на девять часов в «Румынском подвале» — маленьком ресторанчике в конце Лексингтон авеню.

Бауер сначала не собирался сам идти туда, но все-таки пришел. В семь часов он закончил работу и поехал домой обедать. В то время он еще не знал, пойдет ли в ресторан. Он мог этого не делать. Уолли сказал, что нужно только позвонить по телефону Фикко, что Бауер и сделал, и попросить передать несколько слов Уолли, что он тоже сделал. А теперь он со всем этим покончил и был свободен и мог отправиться на зиму в Майами.

Однако Бауер не чувствовал себя свободным. Обедать он не мог. Ему казалось, что его стошнит, если он только возьмет что-нибудь в рот. Он сидел неподвижно, свесив голову над тарелкой, зажав вилку в неподвижной руке.

— У тебя такой вид, словно тебе подали отраву, — сказала Кэтрин.

— Может быть, это и есть отрава. — Бауер оттолкнул тарелку и встал. — Почему бы тебе не отведать? Травиться — так вместе.

В своих отношениях они снова вернулись к исходной точке.

— Куда ты идешь? — спросила Кэтрин.

— Я ухожу. У-хо-жу! Ухожу.

— Но ты ведь ни к чему не притронулся.

Бауер не ответил и ушел молча, даже не взглянув на жену. Он направился к Бойлу. Его словно давила какая-то тяжесть. Он не понимал, что с ним. «А может быть, мистер Минч не придет? — внезапно подумал он. — А может быть, те не придут?»

Бауер повернул обратно и пошел к станции метро. «Не мешает и мне поехать туда, — думал он, — чтобы посмотреть, все ли в порядке».

Если мистер Минч придет, а те не придут, можно будет поговорить с ним о чем-нибудь, попросить еще раз, чтобы он отпустил его. Если те придут, а мистер Минч не придет, он скажет им, что очень жаль, но ничего не вышло; да, ничего не вышло, и это не его вина, он ничего не мог сделать, не вышло и все.

Бауер прибавил шагу. Чувство давящей тяжести понемногу проходило. Он шел, высоко подняв голову, размахивая руками, как человек, который нашел предлог сделать то, что ему хотелось.

Крутая железная лестница вела вниз, в «Румынский подвал». Окна ресторана были еле видны с улицы. Все же в одном из окон болталась синяя вывеска с белой надписью: «Обед из 10 блюд. Десять (10) блюд. С первосортной закуской и супом. 55 центов».

Хлеб считался первым блюдом, масло — вторым, салат из капусты — третьим.

Зал ресторана был узкий и не очень длинный. У самой двери стояла конторка кассира, за которой сидел мальчик лет четырнадцати и читал книгу. Это был сын хозяина. Дальше тянулись ряды белых мраморных столиков. Кафельный пол был посыпан опилками, а выкрашенные под дуб стены разукрашены завитушками из разноцветной жести.

Когда Бауер вошел в ресторан, обеды уже кончились, и в зале было почти пусто. Кроме мальчишки-кассира, читавшего книгу, там находилось еще четверо посетителей и официант. Мальчишка был пухлый и бледный, в роговых очках. Он сидел, уткнувшись в книгу. Густые темные волосы падали ему на лоб. Временами он откидывал их рукой. На официанте была блестящая черная суконная куртка с золотой тесьмой по бортам и на обшлагах. Вид у него был болезненный и несмелый. Редкие, седеющие волосы были зачесаны на косой пробор и гладко прилизаны. От просвечивающей сквозь волосы кожи они казались совсем седыми.

Официант принес Бауеру корзиночку с хлебом, стакан воды, меню, салфетку, вилку с ножом, две ложки, большую и маленькую, — все зараз — и молча принялся все это расставлять и раскладывать. Масло он приберег напоследок, чтобы Бауер съел поменьше хлеба.

— Мне ничего не нужно, — я хочу подождать здесь приятеля, — сказал ему Бауер.

Официант ничего не ответил. Он унес хлеб.

Бауер сидел лицом к двери. Он смотрел не отрываясь на железные ступеньки, ведущие на улицу. Ему был виден край тротуара и ноги прохожих. Он сидел и барабанил пальцами по мраморной доске стола. Внезапно он почувствовал, что во рту у него горит, и лицо горит, и изо рта, как из горячей печи, пышет жаром. Он выпил воды.

Через несколько минут Бауер встал и пошел к телефонной будке в конце зала. Ему хотелось что-нибудь делать. Он начал просматривать телефонную книгу. В списке абонентов не было никого, кому бы он мог позвонить. Он никого не знал достаточно близко. Бауер перелистывал страницы и смотрел на фамилии. Каждая из них — человек, и все они ему чужие. В Нью-Йорке семь-восемь миллионов жителей, и он прожил среди них всю свою жизнь и никого не знает. Никого. Во всяком случае, никого не знает так близко, чтобы позвонить и сказать: «Хэлло! как поживаете? Вот, захотелось узнать, как вы поживаете». И его никто не знает. Кто по-настоящему его знает? Кто помнит, кем он был, и кто знает, какой он теперь? Он был ребенком, мальчиком, юношей, мужчиной… а кто помнит его ребенком, мальчиком, юношей, кто знает его сейчас?

Бауер оглядел зал. Лео еще не было. Тогда Бауер вошел в телефонную будку. Ему казалось, что если он поглядит на телефон, то, может быть, ему придет на ум кто-нибудь, кому можно позвонить. Он долго стоял, не двигаясь с места, и думал. Он не пытался кого-нибудь припомнить. В сущности, он не знал даже, о чем думает. Просто стоял и думал. Потом спохватился, что давно стоит перед аппаратом, опустил монету и вызвал справочную.

152